Венок для княгини

ВЕНОК ДЛЯ КНЯГИНИ

В СТАРОМ ХРАМЕ

Я по шатким мосткам перейду эту темную речку,
По росистой тропе на пологий тот холм подымусь,
В бедном храме старинном затеплю Спасителю свечку,
За детей и за внуков Всевышнему я помолюсь.

Из окошек под куполом хлынут полдневные блики,
И потянутся ввысь благовонного дыма столбы,
И проступят на сводах кощунственно стертые лики
Как свидетели грозной, трагической храма судьбы.

Ты прости мне, Господь, суесловие, скверну гордыни,
Пепелит мою душу отчаянья позднего ад…
И тогда подойдет, станет рядом неслышно Княгиня,
Опочившая здесь вот уж скоро два века назад…

-Значит, все же пришла,- она скажет мне грустно и строго,-
Вы, такие, все чаще тревожите душу мою.
А не рано ль просить, умолять милосердного Бога,
Чтоб тебя он простил, может быть, дав местечко в раю?

На безвинной крови понастроили замков воздушных,
На родные святыни пошли оголтелой войной,
Ослепленные злом, превращали вы храмы в конюшни,
Как и сей, возведенный на веки грядущие мной.

Ну, а ныне – кому оказались трусливо покорны?
И готовы служить – лишь платили бы – даже врагам…
В души ваших детей сеют страшные мертвые зерна,
Попирают, глумясь, праотцами воздвигнутый храм.

Но в метаньях и муках Россию Господь не покинет.
И прозреют слепцы, и услышать заставят глухих…
Помни – верой одной… - в светлом дыме исчезнет Княгиня,
И седой иерей недостойной отпустит грехи.

Подмывает вода тальниковые заросли – кущи,
Непрерывна в веках эта темная струй круговерть…
Ах, как шатки мостки! Но дорогу осилит идущий,
И с надеждой гляжу на высокую синюю твердь.

МОНОЛОГ

Метель и мрак… На окнах - толстый иней,
Заледенела снулая Протва.
В предчувствии, что скоро мир покинет,
Больная, одинокая княгиня
Вверяет ночи тихие слова:
-…Вы, юности наивные мечты,
Философов премудрые страницы
Должны, казалось, были обратиться
По манию руки императрицы
В оплот Закона, Правды, Красоты.
Я верила: Победа неизбежна,-
Екатерине жизнь свою отдав,
Но – рушились прекрасные надежды,
Возобладали плуты и невежды
И лизоблюдов гнусная орда.
А вслед за тем пришла эпоха Павла,
И мстительная, злобная опала…
Любезный муж! Как рано ты почил…
Найти я мнила в детях утешенье,
Своим трудам и мыслям воплощенье
Несчетно здесь я положила сил!
Теперь живу одна на склоне дней:
И сына нет, и дочь чужая мне.
О, Троицкое дивное мое!
Здесь всё – услада для души и тела,
Всё силу мне целебную дает,
Я здесь и жить, и умереть хотела.
Но вот к чему один и тот же сон:
Раздвинулись Предбудущего сроки,
И грянул бунт, бессмысленный, жестокий,
Растоптан сад, и дом с земли снесен,
А я брожу тоскующею тенью:
Кругом разор и мерзость запустенья.
Велик Господь! Унынье – тяжкий грех,
И вот себя я вопрошаю снова:
Что делало меня счастливей всех?
Науки Храм и мощь Родного слова!
В сей области моих деяний свет
Проникнет через сто и двести лет…
Две сотни лет… А любопытно, право,
В какие прорасту тогда я травы,
В какой туманный перельюсь рассвет?
На летний луг близ милой мне Протвы
Какою наплыву бродячей тучкой,
Дабы взглянуть украдкой с высоты
На пра-пра-пра, и все ж родную внучку?
Дабы подслушать первые слова,
Что девочка несмело пролепечет,
И, уловив созвучья русской речи,
Вдруг ощутить, что все еще жива.

НА ПРОТВЕ, У ТРОИЦКОГО

На исходе был двадцатый век,
Жизнь неслась в каком-то диком раже…
После бурь и странствий человек
Очутился на пустынном пляже.

Вот идет он, мрачный, по песку,
О годах напрасных сожалея,
И свое безверье и тоску,
Как ребенка хилого, лелея…

Погруженный в тяготы свои,
Мир он видит как с экрана «теле»…
А в заречной роще соловьи
Между тем взаправдашние пели.

Золотился нежно чистотел,
Плакали растроганные ивы,
Ландыш колокольцами звенел,
И смущенно жалила крапива.

Терпко пахла юная листва,
Все кружило в майском многоцветье,
И струилась чинная Протва
Сквозь луга, поселки и столетья…

Но куда ж я все-таки попал?-
Думал он, еще не понимая,
Что ему открылся филиал
Пращуром утерянного рая.

Что природа шепчет: «Оглянись,
Ты давно со мной в согласье не был,
В донную прохладу окунись,
Утони в бездонном свете неба.

И тогда предстанет жизнь иной,
Распахнутся замкнутые дали.
Видишь, за излучиной речной
Купола победно воссияли.

Слышишь: вечный колокол звонит,
Гул его над миром нарастает –
То живые души сохранить
Призывает Троица Святая.

БЫЛЬ

В 1768 г. Е.Р.Дашкова едет за границу, чтобы увидеть достопримечательности Европы, великие творения искусства.
Но как была она оскорблена, обнаружив в гостинице Данцига два больших полотнища на сюжет из Семилетней войны, где раненые и умирающие русские солдаты умоляют пруссаков о пощаде. Будто не были немцы разгромлены нашими войсками при Пальциге и Кунесдорфе, будто не подносили ключи от Берлина русскому генерал-фельдмаршалу!
Молодая, отчаянная княгиня раздобывает кисти, разноцветную масляную краску и ночью, вместе с двумя помощниками, перекрашивает на обеих картинах солдатские и офицерские мундиры так, что теперь униженные пруссаки оказываются на коленях перед истинными победителями.

Ай, княгинюшка! Сделано чисто,
Это сколько же выдумки надо,
Чтоб, покорные яростной кисти,
Пруссаки запросили пощады…

Так решила напомнить княгиня
Под немецкой гостиницы кровом,
Как в поверженном граде-Берлине
Подносили ключи Салтыкову!

Было в жизни потом не до шуток,
Но с улыбкою – и не однажды –
Вспоминала про эти минуты
Торжества над кичливостью вражьей.

И при сем повторяла отныне:
«Жизнь мгновенна – Отечество вечно»,
Изречение древней латыни
На свой лад переделав, конечно.

Начертают грядущие годы
Продолжение были старинной:
Так истории будет угодно,
Чтоб нам снова дойти до Берлина.

Но до этого с силой несметной
Насмерть биться под самой Москвою,
На Оке и на Волге заветной,
Над кипящей от крови Протвою.

Спит княгинюшка в Троицком милом,
Ныне пухом у ней в изголовье
Та ж земля, что и в братских могилах,
И в окопах лесов Подмосковья.

На холме, пред огнем негасимым,
В день весенний Великой победы,
Собираются внуки и деды
Вспомнить павших героев России.

Внуки слушают дедов преданья,
Ветеранов невиданной битвы,
И звучат при свечей трепетанье
Наших предков святые молитвы.

Светлым чувством сердца омывая,
Отзываются в Храме заречном,
В беспредельную высь уплывают…
Жизнь мгновенна –
Отечество вечно!

ВЕНОК ДЛЯ КНЯГИНИ

«…Мой сад я сама распланировала…каждое древо, каждый куст были посажены при мне и по моему выбору…»
(Из «Записок» Е.Р. Дашковой)
«…Буду сожалеть о соловьях, цветущих апельсиновых и лимонных деревьях…»
«…Троицкое теперь в самом расцвете красоты. В одном из уголков имения стоит небольшая китайская беседка… Перед ней расстилается поле, на котором не растет ничего, кроме цветущих и невыразимо благоухающих роз…»
«…22 июня в саду распустились огненные лилии…только выпадают погожие дни, все буйно пускается в рост…»
(Из писем и дневников Марты Вильмот)

Где бросают развалины тени,
Где с полынью сдружился дурман,
Я букет одичалой сирени
Наломаю на склоне холма.

Где вцепился татарник настырный,
Раньше цвел изумительный сад,
А теперь только пыльный пустырник
Источает глухой аромат.

Клумбы огненных лилий, нарциссов –
Безнадежно ищу их следы…
Только зов заплутавшей мелиссы
Вдруг почую среди лебеды.

Вот поляна, где пышные розы
Серебрила на зорьке роса:
Здесь лишь гуси пасутся и козы, -
Да была ли вся эта краса?

Веют грустью усадьбы картины –
Нам, живущим, безмолвный укор,
Но черемухи живы куртины
И лугов многоцветный простор.

Так же нежно белеют березы,
Так же ландыш в прохладе цветет,
И над заводью водят стрекозы
Свой беспечный, как встарь, хоровод.

Так же росные зори пылают,
Так же радуги сводят с ума…
То венок свой волшебный сплетает
Для Княгини природа сама!

ЗАКАТНЫЙ СВЕТ

И вот живу в лесном краю
Смиренно, тихо догораю,
И жизнь нескладную свою
Я вновь и вновь перебираю.

Среди березовых свечей
Лечить пытаюсь дух недужный
И от неискренних речей,
И от вражды – такой ненужной.

У вас, деревья и кусты,
Беру, моля об оправданье,
Урок извечной простоты
С непоправимым запозданьем.

За искореженный мотив,
За каждый звук, пустой и ложный,
Траве я кланяюсь: прости,
Воде я кланяюсь: прости,
Простите, птицы, если можно…

И всё минутное отринув,
Я под конец приду к тебе –
Страдалица Екатерина,
Закатный свет в моей судьбе.

***

Где поросла полынью арка
Ворот, ведущих в никуда,
В провале призрачного парка
Восходит вечная звезда.

На глыбы каменных развалин
Легла холодная роса,
Мерцает свет незримых спален,
Слышны,- и нет их, - голоса…

Ищу у прошлого ответа,
Глухими тропами брожу,
Ловлю случайные приметы,
Пылинкой каждой дорожу.

Забвенье всё не уничтожит,
И пусть веков меж нами даль,
Но почему меня тревожит
Её любовь, её печаль?

И вижу я, как в дымке синей,
Развеяв сумрачные сны,
Проходит юная Княгиня,
Княгиня Северной весны.